48-летний ведущий телеканала "Дождь" Павел Лобков сообщил о том, что у него ВИЧ-инфекция. Неизлечимое заболевание у известного журналиста медики диагностировали в 2003 году.

В День борьбы со СПИДом, 1 декабря, журналист Павел Лобков рассказал, что много лет является носителем ВИЧ-инфекции. О своем диагнозе он узнал в 2003 году.

"После долгих уговоров я попросил взять у меня анализы на ВИЧ и сифилис. Ранка там долго не заживала. Мне сказали: "Зайдите к инфекционисту". Ну, я зашел к инфекционисту.

У него лежала пухлая папка, перечеркнутая красным фломастером, где было написано "ВИЧ плюс", – рассказал ведущий Павел Лобков.

Павел Лобков посетовал на неумение врачей информировать пациентов о диагнозах.

"Я пришел к вам на следующий день буквально. Вы мне нарисовали график: "Вот так вот у меня будет снижаться иммунный статус, а вот так он будет повышаться после приема терапии. Потом опять будет снижаться, когда выработается устойчивость".

Эти циклы вы мне нарисовали лет на 20. И вы меня тем самым успокоили", – собщил Павел Лобков.

Сейчас ведущий Павел Лобков чувствует себя нормально. В то же время он призвал власти страны обратить внимание на ВИЧ.

По оценке Лобкова, от него страдают около миллиона человек, и если не принять меры, это число вырастет.

Павел Лобков после эфира написал на своей страничке в facebook : "Всем спасибо за поддержку! К сожалению не могу всем ответить. Это наша и ваша борьба со средевековьем.

С родоплеменным строем, патернализмом и в конце концов с тотальным обиходным враньем. Я начал перестройку с себя, как завещал М.С. Горбачев".

Павел Альбертович Лобков родился 21 сентября 1967 года в Сестрорецке (Сестрорецкий район Ленинграда - ныне в составе Курортного района Санкт-Петербурга).

В 1988 году Павел Лобков окончил биологический факультет Ленинградского государственного университета по специальности ботаника. Учился в аспирантуре ЛГУ. Стажировался в Голландии, но диссертацию так и не защитил.

С Павел Лобков 1990 года работал корреспондентом информационной службы ТРК «Петербург», в том числе и в программе «Пятое колесо».

С октября 1993 года - директор представительства НТВ в Санкт-Петербурге. С 1995 года - корреспондент службы информации НТВ. Делал сюжеты для информационных программ «Сегодня», «Намедни» и «Итоги».

С 1995 года по 1997 год вместе с Евгением Киселёвым и Леонидом Парфёновым вёл программу «Герой дня». Лауреат «ТЭФИ-98» как лучший репортёр.

В апреле 2001 года, в свете событий вокруг смены руководства и собственника НТВ, ненадолго уходил с командой Евгения Киселёва на телеканал ТНТ.

Однако уже через месяц, в мае того же года, Лобков решил вернуться на НТВ и продолжить работать на четвёртом канале в прежнем качестве.

Также являлся шеф-редактором Дирекции документального вещания Пятого канала и руководил информационно-аналитической программой «Неделя в большой стране».

В 2008 году вернулся на НТВ, откуда был уволен 16 января 2012 года, до окончания действия контракта.

Перед этим Лобков, в частности, работал над циклом научных детективов («Гены против нас», «Диктатура мозга», «Власть сна»), а также над программами «НТВшники», «Центральное телевидение» и «Профессия - репортёр».

С февраля 2012 года работает на телеканале «Дождь». В феврале 2013 года записал видеообращение для проекта «Будь сильнее», направленного против гомофобии.

Является ведущим программы «Ездим дома» на «Дожде» в паре с Сашей Филипенко.

С Давай с самого начала. Как ты узнал, что у тебя ВИЧ?

В 2003 году, наверное, в мае, по приглашению компании Chanel мы снимали «Растительную жизнь» про то, откуда растут ноги французской парфюмерии. Это были плантации в Грассе, и, делая то, что по-журналистски называется стендап, я упал в огромный розовый куст. Я не заметил, как мне в живот воткнулся маленький шип — видимо, где-то между джинсами и ремнем.

Когда я приехал в Москву дня через три, все это дело распухло, стало таким фурункулом. Меня прооперировали быстро в ОАО «Медицина», без всяких анализов. И через три дня я уехал в Китай. Там меня забеспокоило, что ранка затягивается как-то не очень. Телеканал НТВ тогда обслуживался в поликлинике Управления делами президента в Грохольском переулке. Мне там делали перевязки, что-то еще, какие-то аэро-, баро- и хрена лысого. Я говорю: «Возьмите у меня анализ на ВИЧ и сифилис». — «Зачем?» Я говорю: «Возьмите!» И в конце мне втюхали эту серую бумажку: типа, ну сдай, раз хочешь.

С Правильно я понимаю, что тебе буквально сделали одолжение?

В общем — да. Но я настаивал на этом анализе, потому что меня беспокоило медленное заживание, я считал, что здесь есть проблема с иммунитетом. Такого никогда не бывало, на мне как на собаке все заживало. И я понял, что нужно проверить иммунный статус. Я все-таки биолог. Я предполагал, что могут быть иные факторы, кроме как шип розы.

С Ты предполагал, что может быть ВИЧ?

С Даже мысли такой не было?

Я хотел очистить историю, что называется, clean up.

С Что называется, исключить.

Да-да. Исключить возможность. Так вот, я сдал тест и про все забыл, потому что это было 10 октября 2003 года, и Виталию Гинзбургу, покойному нынче, к сожалению, присудили Нобелевскую премию. Я поехал к нему на дачу. Мы там довольно сильно напились с Виталием Лазаревичем, причем он меня перепил. Ему 87 лет. Я возвращаюсь домой полупьяный, полумертвый — я не могу отказать, если мне лауреат Нобелевской премии наливает стакан водки, — и следующим утром мне звонят, знаете, таким голосом «Аэрофлота»: «Вам нужно зайти к инфекционисту». Ну, нужно так нужно. Может, там не то анализ что-то показал иммуно-ферментный, может, они покажут что-то.

И вот я прихожу, расступаются эти охранники, я иду по этим красным коврам, поднимаюсь на шестой этаж. Дверь инфекциониста открыта. Инфекционист — не самая популярная специальность в поликлинике Управления делами президента. Там вообще в основном все инсультники, инфарктники, диабетики.

Открытая дверь. Медсестры нет. Сидит баба с халой. И перед ней лежит карточка моя. Знаешь, за три года какие-то мелочи там — терапевт, отоларинголог, голос я терял. Карточка пухлая довольно, крест-накрест перечеркнута красным фломастером, маркером, написано «ВИЧ +» и что-то типа подлежит ликвидации/утилизации. Я не помню. Жуткие слова там были написаны. «Павел Альбертович, — она мне сказала таким советским голосом, — у вас обнаружена ВИЧ-инфекция. В силу этого заместитель главного врача ваш договор на обслуживание в нашей поликлинике расторг, до свидания». А это же октябрь. Распахнутое окно. Будь я девушкой...

С То выпрыгнул бы в окно.

Ну, понимаешь, так не сообщают такую новость. Это самая важная для меня новость была в 2003 году. «До свидания. Ваше дело будет передано в Московский комитет здравоохранения, вы будете поставлены на учет в СПИД-центре». А это было часов в 7 вечера. Я как сумасшедший побежал по этим пустым совершенно коридорам, пытаясь найти того самого замглавного врача, который поставил на мне вот этот самый фломастерный крест. Никого, конечно, не нашел. Там везде какие-то вежливые охранники, какие-то секретарши. Вот такая деонтология. Деонтология — это искусство общения с пациентом.

Надо сказать, что я не напился в тот день. А поскольку я работал на НТВ и у нас была база данных телефонов всех, я позвонил Вадиму Покровскому — этот рыжий не подведет.

И на следующий день я был у него. Вадим меня спас.

С Ты попытался каким-то образом выяснить отношения с этой поликлиникой?

С Почему?

А потому что с Буддой не выясняют отношения. Что, я пойду и скажу Йордану: «Мой договор с поликлиникой расторгнут в одностороннем порядке из-за того, что у меня обнаружена ВИЧ-инфекция»? В 2003 году? Ты с ума сошел? Нет. Я понял, что я не буду никак выяснять отношения.

С Покровский был просто первым, кто пришел тебе в голову по теме ВИЧ?

С И ты сразу ему позвонил.

С Что ты ему сказал?

Я говорю: «Вадим, меня зовут Павел Лобков, мы с вами общались».

С Он сказал: «Здравствуйте, Павел».

«Здравствуйте, Павел. Приходите ко мне немедленно».

С Нет, ты ему сказал: «У меня обнаружили ВИЧ».

С По телефону?

По телефону, да. «Приходите ко мне немедленно». На следующий день в девять утра я был у него.

С Что тебе сказал Покровский?

Он мне нарисовал график, как я буду умирать.

С В смысле?

В смысле, что у меня пока иммунный статус нормальный...

С Сколько у тебя было Т-хелперов?

1050 клеток. Прекрасный иммунный статус. Вообще у меня даже выше среднего.

С Да у тебя и сейчас все хорошо.

Он говорит: «Смотри, с этим иммунным статусом ты будешь жить, пока не будет 500 клеток».

С Он сказал 500 или 350?

С Он уже тогда говорил 500?

Тогда говорил 500. Это было в 2003 году, когда все вокруг — ты прав — ждали, пока опустится до 350. Мы тебе дадим терапию, ты на этой терапии проживешь 5 лет. Потом у тебя вирус выработает устойчивость, у тебя несколько понизится иммунный статус и повысится вирусная нагрузка. А вирусная нагрузка, кстати, тогда была довольно большая.

С Под миллион?

Какие-то тысячи.

С Ты не помнишь свои первые цифры? Правда не помнишь?

Статус, по-моему, 1050. Правда, у Вадима есть это все. Марина Холодилова у него такая была, она все время меня наблюдала. Так вот, Вадим ошибся: без терапии я прожил не 5, а 7 лет. В 2010 году я стал принимать препараты, и вирусная нагрузка опустилась до неопределяемого уровня. То есть я стал менее заразен, чем потенциальный пацан из Бибирево, который анализов никаких не сдавал.

С Что тебе обещал Покровский потом?

Потом нужно будет менять терапию. Повысится иммунный статус. И так каждые 6 лет.

С Какое у тебя было ощущение, когда ты впервые попал в Центр СПИДа?

Первое впечатление, что это — царство смерти. Обшарпанные коридоры, верхние секретные этажи, где, как говорят, в одиночестве умирают пациенты, к которым никого не пускают. Запах щей и ужаса, библиотечные фикусы и линолеум. Кабинет Покровского, как будто из «Служебного романа». И при этом невероятный уровень, как бы это ни забавно звучало, — гостеприимства. Отвечают на все вопросы, не жалеют времени.

С Ты вышел от Вадима Покровского. Что ты сделал?

Я немножко был в тумане, честно говоря.

С Что происходило в этом тумане и сколько он длился?

Ничего. Мне почему-то показалось, что я умру 15 августа 2008 года (однажды приснилось) в купе поезда Петербург — Москва. Этого, как ты знаешь, не случилось.

С Когда и как ты понял, что все будет хорошо?

Я, во-первых, биолог.

С А во-вторых — человек.

Нет, во-вторых биолог и в-третьих биолог. Я прекрасно понимаю, что ВИЧ — это самый изученный организм в мире. Более изученный, чем дрозофилы и кишечная палочка. Иммунная система боролась, нагрузка сокращалась, не было того, что называют первичной ВИЧ-реакцией, то есть гриппа или поноса на протяжении нескольких месяцев. Я сразу осознал, что буду с этим жить.

С Ты пытался понять, от кого ты его подцепил?

С Почему?

Потому что я Вадиму задал вопрос: «Имеет ли смысл?» Он ответил: «В 2003 году эпидемиологические расследования не имеют смысла. Все — ото всех. Лишняя трата времени, нервов и денег». Надо лечить проблему, а не заниматься детективами.

С Кому ты сразу рассказал?

С Что сказала мама?

«У нас было много бед в семье, еще одну мы переживем». Папа об этом не знал. Он был человек консервативный. Он умер, и я думаю, что он не знал до своей смерти. Мы скрывали этот факт.

С Что ты говорил на работе?

Была ситуация, когда мне назначили терапию. Сначала, в 2010 году, мне прописали абакавир, очень эффективный препарат… Но у него есть такая особенность: к нему иногда у некоторых людей бывает сверхчувствительность. И у меня началась безумная лихорадка — температура 42°C, лимфоузлы вылезают за воротник. В общем, короче говоря, я даже в больницу попал на два дня — в эту же больницу, с капельницей. И абакавир отменили. Это было для меня, конечно, шоком, я подумал, что вся терапия действует так. Но оказывается, что просто я сверхчувствителен к абакавиру.

И вот, когда у меня были эти проблемы, а я ходил на работу, я не мог сказать, что у меня высокая температура, что мне плохо. Я говорил, что у меня какой-то рак или что-то еще, что мне еще нужны какие-то препараты другие, меняют схему. В общем, я не сильно отклонялся, просто в словах — не рак, а ВИЧ. Мне меняли схему, и в этот момент у меня была аллергическая реакция — красная морда, как будто я с пьянки с какой-то. И мне нужно было это объяснить как-то. Я сказал, что у меня рак там, и так далее. Такая кавер-версия.

С Кто, кроме мамы, знал, что у тебя ВИЧ? Мне ты, например, сказал году в 2010-м.

Я отвечу так: кому надо — знали.

С Кулистиков знал?

Вообще мы не так часто общались. Но поскольку Владимир Михайлович Кулистиков всегда был близок к спецслужбам, я полагаю, что для спецслужб карточка в поликлинике Управления делами президента, зачеркнутая красным фломастером, не была секретом.

С Как ты перешел из Федерального центра в Московский городской?

Я перевелся в тот момент, когда мне надо было получать препараты. Это было связано с какой-то бюрократией — я тогда первый раз получил полис ОМС, московскую прописку и так далее. И Покровский сказал: все, 500 клеток, иди к Мазусу. Там бесплатные лекарства. А схема тогда стоила как-то запредельно дорого, 2000 долларов, наверно. Я вряд ли мог себе позволить такие деньги.

С Московский центр как-то отличается от Федерального?

Там даже вместо фикусов — орхидеи. Единственное — вот я, допустим, почти идеальный пациент, помню, когда надо придти за рецептами, сдать анализы, и думаю о менее аккуратных людях — может, это только меня не предупреждают, что пришло время сдать анализ? Ну хотя бы СМС.

С Они тебе сразу терапию дали?

С Почему?

Я наблюдался еще. Уровень был тот же — 500. И только в 2010 году он упал до 416, и тогда назначили терапию.

С Это когда началась аллергия на абакавир?

Да. Первая терапия была неудачная.

С Ты пришел к врачу, и она заменила тебе абакавир на что?

Был зидовудин с абакавиром, а стал зидовудин с ламивудином. И плюс интеленс, который, слава богу, до сих пор закупается, а не производится нашими отечественными этими самыми.

С По тем временам — хорошая схема. Как сейчас проходят твои визиты в центр СПИДа на Соколиной горе?

На третий этаж, к Елене Львовне. Пишу в вайбер.

С То есть ты не сидишь в общей очереди?

Нет. Там очень жесткое правило есть: люди, которые могут быть засвечены, обслуживаются отдельно. Хотя, конечно, спотинг возможен. Но вы знаете, среди инфицированных есть некое правило. Мы же сейчас в «Перископе», в недоскопе, в твиттере, в хорнете, в инстаграме, на фейсбуке — где угодно. Не фоткают. Не то что кто-то говорит: «Не фотографировать!» Люди объединены общей бедой, и они не спотят друг друга.

С Ты как-то платишь за этот прием?

Нет, конечно же. Причем дабл-чек. Потому что я биолог, и мне нужна повторность результата. После того как опубликовали данные о том, что смертность по инфарктам в России занижена очень сильно и умершему от инфаркта ставят любые другие диагнозы, потому что Путин повелел, чтобы от инфарктов умирали меньше, — стали умирать меньше. Поэтому я думаю: а не занижают ли? Поэтому дабл-чек очень полезен, чтобы в двух независимых центрах сдать анализ на одно и то же. Прошу прощения, но что такое Росстат, мы прекрасно знаем.

С С тех пор у тебя происходили встречи с обычными врачами?

Нет. Я вообще мало чем болею.

С Ну вот ты рассказывал, что у тебя импланты.

С Были ли вообще в твоей жизни за эти 12 лет, которые ты живешь с ВИЧ, какие-то проблемы, связанные этим?

В 2005 году рутинное проктологическое заболевание мне оперировали в клинике на Соколиной горе. Прекрасные хирурги, до сих пор рекомендую. Говорят: «Там же ВИЧ!» — «Это единственное место в Москве, где нет ВИЧ, потому что там абсолютная стерильность», — говорю я. А только хирургические вмешательства требуют этого анализа. Это же такое лицемерие, когда стоматолог, сверля зуб по поводу кариеса, не требует ВИЧ-обследования, а если вам ставят импланты — требуют, хотя количество крови, биологической жидкости, выделяющейся при этом, примерно такое же. И вот в институте стоматологии, который на «Новослободской», недалеко от меня, мне сказали: «Нет, мы вам не будем ставить импланты, мы вам поставим съемные протезы». И я купил эти съемные протезы, то есть я заплатил за них, после чего понял, что дикция у меня серьезно ухудшается, а я все-таки работаю в эфире. И, в общем, я их в пачке из-под сигарет два года и проносил. Когда у меня выпал очередной зуб, я понял, что надо ставить импланты, и эти же профессора из МГМСУ сказали, что есть такой замечательный парень — не буду называть его фамилию, а то, не дай бог, уволят его (у него же в кресле вичовый сидел) — и он сказал: «Да мне пофиг». Ну а Лена Орлова-Морозова (заведующая поликлиникой Московского областного центра по борьбе со СПИДом) прислала ему ссылочки на американские исследования, где когорта порядка двух тысяч человек ВИЧ-инфицированных в Америке по приживаемости имплантов. Что статистика не различается. Умный парень, нормальный, адекватный абсолютно.

С Хорошие зубы вставил в итоге?

Низы уже готовы, но на верхи пока еще денег нет.

С Ты следишь за новинками индустрии и за всей фигней. Ты доволен той терапевтической схемой, которую ты сейчас получаешь?

Я бы сказал так. Меня не волнует упаковка — пускай хоть в бумажке. Меня волнует, что там внутри. И мне сегодня Вадим рассказал, что вообще-то, что внутри у них, не проверяют. А у нас есть данные от Алексея Масчана, который занимается детской онкологией и который большой авторитет в этом деле, о том, что, оказывается, в импортозамещенных противораковых химиотерапевтических препаратах действующие вещества составляют чуть ли не 25% от нормы. В зоопарке тиграм недокладывают мяса то есть. А раковые препараты многие пожизненные. Поэтому отдаленные эффекты мне неизвестны. А краткосрочные эффекты импортозамещения пока отсутствуют. Потому что у меня тот же иммунный статус, который был у меня до 2010 года, может, даже лучший, где-то около 750 клеток. Только сейчас я еще могу точно сказать, что с 2010 года я вообще менее заразен, чем любой потенциальный человек, который ни разу не делал анализ. Как сказал Покровский, вы должны выработать два стакана слюны или стакан спермы, чтобы кого-то заразить.

С То есть у тебя не было никаких осложнений, связанных с таблетками, которые ты принимаешь.

Сейчас нет. Но я хотел бы знать, все-таки, что там внутри. Потому что иммунная система медленно модулируется. Мы не совсем понимаем, что в этих таблетках есть, чего нет. Потому что я не очень себе представляю, как такие сложные препараты, как тенофовир — а это сложный препарат, сложная формула — может быть быстро изготовлен в компании, например, «Фармсинтез». Я думаю, что это все из одного Бангалора, из одной индийской бочки черпается ложкой, но мы не можем это доказать.

С Ну, это во всем мире так.

Но там есть разные линии. Первая — для Америки, вторая — для стран ЕС, третья — для всех остальных.

С За эти годы начал ли ты как-то осторожнее относиться к своему здоровью?

Да, я, конечно, больше внимания стал уделять, допустим, состоянию миндалин, прощупывать их, или состоятнию паховых лимфатических узлов. Но врачи общего профиля — они же не требуют этого. У меня, например, проблема с коленкой была...

С Но ты говоришь врачам общего профиля, что у тебя ВИЧ?

Нет. Don"t ask — don"t tell. Если они меня спросят...

С Считаешь ли ты, как биолог, что ВИЧ-инфекция является неким системным заболеванием, на фоне которого могут развиваться, например, простудные заболевания?

Простудные — нет. Потому что у ВИЧ-негативных, особенно когда они работают круглосуточно, простудные заболевания встречаются каждую неделю по три раза. А у меня — раз в два-три месяца. Потом, в силу того, что у меня очень высокий иммунный статус и реактивность иммунной системы, у меня температура возникает по каждому поводу. Я палец порезал — у меня температура 37,6°C. Это с детства так.

С А тебе было бы проще, если бы у тебя не было дискомфорта обсуждать это с обычным врачом?

Я сегодня сделал это. Все обычные врачи теперь об этом знают. Вот я и хочу посмотреть, будет ли доктор — хотя я вообще не хочу на это смотреть, потому что я здоровый человек — будет ли доктор, скажем, ощупывать меня в резиновых перчатках. Я ставлю эксперимент на себе.

С Отлично. Зачем ты это сделал? Это не было спонтанным решением. Когда ты мне сегодня утром позвонил спросить, поможет ли твой каминг-аут общему делу, я думал, что ты напился.

Я, скорее, выпил, потому что мне нужно было 100 грамм для храбрости.

С Мы это проходили. Я это знаю. Зачем ты это сделал?

Хватит врать.

С Почему?

Когда мы перепощиваем антикоррупционные посты Навального, мы все такие красивые, мы все такие замечательные, мы все такие ламеры фейсбуковские, хомяки. «У меня мама смертельно заболела» — 148 лайков. Мне надоела эта культура лайков. Я не могу держать скелет в шкафу. Этот случай должен стать показательным, потому что среди вас, ребята, есть очень много людей, которые это носят. Они, может быть, даже об этом не знают. Налево и направо ходят, что называется. Отцы семейств, матери семейств. В конце концов, хватит национально врать. Почему я не вру про Донбасс, почему я не вру про Сирию, а почему я должен врать здесь?

С Ты можешь просто не говорить об этом. В конце концов, это твое личное дело.

А это спонтанно же было все. Мне позвонила шеф-редактор программы Hard Day’s Night Ксюша Кожина вчера, примерно в это же время, под полночь. Поскольку я выполняю функцию еще и научного обозревателя на «Дожде», она спрашивает, приду ли я на Hard Day’s Night с Вадимом Покровским. И в общем получалось: или я, как журналюга, иду и задаю дежурные вопросы, или, раз уж так случилось, все вываливаю по-честному. Потом позвонил тебе. И ты мне не рекомендовал этого делать. Но я это сделал. Мы должны иногда совершать поступки. Не для пиара. Хотя пиар в этом случае очень важен. Он важен в том смысле, что, во-первых, вы должны знать, что у нас происходит. Вы должны понимать, что ВИЧ-инфицированные — это не обсосы, деграданты, уежища, бомжи, наркоманы со шприцем, торчащим из коленки.

С Но ведь и так тоже.

И так тоже. Но вы должны понимать, что любой человек, благородный — я себя к таким не причисляю — может оказаться носителем этой инфекции. И с этим жить довольно долго.

То есть все как-то сложилось вместе, и я понял, что если я не сделаю этого сегодня, я этого не сделаю никогда.

С Тебе самому стало от этого легче?

Нет, мне стало страшно.

С Почему?

А я не знаю, что будет завтра.

С А какие у тебя предположения?

Я боюсь даже их строить.

С Ну вот ты сейчас видишь свою ленту фейсбука...

Я вижу свою ленту. Я же не вижу ленту «Лайфньюса».

С Твоя жизнь как-то соприкасается с «Лайфньюсом»?

Жизнь 86% соприкасается с «Лайфньюсом»? Я даже не знаю, посадят ли меня завтра в такси. Будут ли со мной пить из одной чашки.

С Считаешь ли ты, что то, что ты сделал, действительно поможет сотням тысяч людей, которые живут с ВИЧ в России?

Да. Я бы иначе этого не делал.

С Тебе бы самому такой поступок помог?

С Почему?

Когда человек узнает о своем диагнозе, я это понял на своем примере, он как бы инкапсулируется. Он вокруг себя строит некую защитную стенку, какую-то оболочку, и он в себе хранит страшную тайну. Нет ничего хуже, чем хранить в себе страшную тайну. Вот все бывшие премьер-министры — например, Степашин — они все ходят с четырьмя охранниками, потому что они все носители государственной тайны. А в этом смысле ты сам носитель ужасной тайны. А это чрезвычайно корябает тебя изнутри, что ты знаешь что-то, чего не знают многие-многие другие. И порождается ситуация дискомфорта. Мне кажется, что как раз такая возможность открытого выхода — это, во-первых, ликвидация стигмы (я очень на это надеюсь), во-вторых... Я не могу сказать, что я очень успешный человек. Мы с тобой сидим в маленькой, не очень обустроенной квартире. Без золота, без шубохранилища. Но достаточно. Более-менее, среднего класса. И я один из вас. Вы можете быть на моем месте, а я — на вашем. Есть огромное количество людей, которые не обследуются, у них не звонит внутренний звоночек. Я считаю, что после моего выступления лучшим следствием было бы, если бы завтра очень многие люди пошли бы и проверились, почему у них не заживает эта долбаная ранка, почему у них тотальный кариес во рту. Почему? Врач вам не говорит — сами пойдите.

Тогда же было очень плохо все, в 2003 году, надо было получить номерок, ждали, нервничали. Сейчас все это делается тестами. Возьмите сами, купите в аптеке. 1000 рублей. Не заплатите за ***, купите тест на ВИЧ.

С Кто тебе сегодня первый позвонил?

А сейчас все в фейсбуке общаются.

С Я понимаю. А кто тебе первый позвонил?

А никто не позвонил. Все в фейсбуке.

С Да ладно. Ну вот мы с тобой разговаривали по телефону.

Я тебе позвонил. А ты меня в фейсбуке набрал.

С Получается, я что ли был первым, с кем ты поговорил?

С Это очень смешно.

Простой человеческий голос важно же иногда услышать. Потому что все эти лайки, все эти шеры, ретвиты, репосты — это, конечно, все замечательно, но мы же сейчас фактически редуцировали общение до пары слов — норм, ок. Я терпеть не могу этих «котиков»: «все будет хорошо, милый». Мне сегодня написали в фейсбуке: «Выздоравливай!». А я не болею, от чего мне выздоравливать? Ты чего, генетические ножницы мне хочешь предложить, чтобы вырезать эту хрень из лимфоцитов, что ли? У тебя этих ножниц нет. «Выздоравливай!». Три лайка.

С Человек не понимает.

Не понимает. Поэтому я это и сделал сегодня.

С Скажи, а ты за эти 12 лет столкнулся с тем, что люди вообще ничего не знают про ВИЧ? Или они все-таки что-то знают?

Дело в том, что в 2009 году, когда мы делали для НТВ документальный фильм про заразу, в частности про ВИЧ, я познакомился с так называемым движением ВИЧ-диссидентов, которые считают, что вследствие неблагоприятных погодных условий у вас вырабатывается иммунодефицит. Затем на ваши лимфоциты садится масса лимфотропных вирусов, один из которых ВИЧ. Это модная теория сейчас. Но можно отрицать и то, что Земля крутится вокруг Солнца. Да, такие открытия меня время от времени поражали.

С Но это СПИД-диссиденты. А я говорю об обычных людях. Вот тебе сегодня говорят: «Выздоравливайте». Это ведь люди действительно не понимают.

Не знаю. Моя мама прошерстила весь интернет и как-то была очень спокойна уже в 2004 году.

С А мама тебе сегодня не позвонила?

Позвонила.

С Ну вот, а ты говоришь, что только я. И что мама сказала?

Она боится, что соседки какие-то там появятся, которые уколы ей не сделают, раз она мать спидозника. Сказала, что это мое решение, что мне будет с ним тяжело жить. И ей, возможно, тоже. Потому что она окружена людьми, которые искренне считают, что Донбасс — часть России. С соответствующими последствиями.

С Что тебе сказала Синдеева?

То же самое. Это не решение Синдеевой.

С Но это решение, озвученное на ее канале.

Я поставил ее в известность о том, что я сделаю это. «Не навредит ли это имиджу канала?» — «Нет», — сказала мне Синдеева после долгих размышлений. Свидетелем которых ты тоже, собственно, был.

С Да.

Нет, не навредит. Сколько там подписчиков, сколько чего — меня это не волнует. Меня сейчас волнует, чтобы люди, которые живут, не зная об этом, узнали. Вот ангина — иди сдай анализ. Лимфоузлы — иди сдай анализ. Ранка не заживает — иди сдай анализ. Чем раньше ты обнаружишь ВИЧ, тем дольше ты проживешь.

В мировой фарминдустрии есть такая тема: чем дольше ты живешь, тем дольше ты живешь. Чем дольше ты продлеваешь жизнь, тем выше вероятность, что будет найдена магическая пуля.

Мир делится на две категории. Первая мировая война — огромное количество газовых гангрен, смертельных пневмоний, окопная болезнь такая была. Люди до пенициллина — люди после пенициллина. Начав раньше терапию, ты можешь дожить до изобретения условного пенициллина. И ВИЧ вам покажется... Вы чумы боитесь? Нет больше чумы. От чумы — той самой, от которой умерло пол-Европы — давно есть тетрациклин. Две таблетки.

С Я понимаю, что ты не знаешь, что будет завтра. Но тем не менее, когда ты этот шаг делал, ты же думал, как сейчас все будет развиваться?

Я не хочу давать своим врагам возможные варианты их действий. А я их накидал примерно вариантов 20.

С Хорошо. Я сейчас не про врагов. Давай про тебя. Я тоже , я все это пережил и понимаю, что враги остаются врагами, а друзья — друзьями. А ты останешься собой, и твоя жизнь продолжится. Но она изменится.

Да, это я знаю.

С Ты предполагаешь, в какую сторону она изменится?

Нет. Я буду работать на телеканале «Дождь».

С Ты будешь как-то заниматься СПИД-активизмом?

Если меня будут привлекать в качестве публичного лица для пиар-кампаний, я постараюсь сделать так, чтобы эти пиар-кампании были очень человеческими, чтобы люди увидели, что ВИЧ контролируется, что... Рядом со мной есть магазин единственный, там упаковка презервативов, 12 штук, стоит 600 рублей. Напротив того магазина РГГУ с общежитием. Там дофига малолетних мальчиков и девочек. И я вижу каждый день, приезжая с работы, когда мальчик и девочка берут шампанское, смотрят на презервативы, взгляд упирается в цифру 600 — и они их не покупают. Потому что презервативы стоят столько же, сколько шампанское. И вот здесь нужно государеву волю проявить, а не распускать бородатых Чаплиных. Вот здесь государственная воля, дотации, бесплатные презервативы в школах и институтах должны быть, потому что 18-летние во всем своем общежитии разнесут это при помощи гетеросексуального контакта — там будет огнем полыхать, понимаете?

С А чего во всей теме СПИДа сейчас в России не хватает?

Здесь нужно свести баланс. У тебя СПИД — это не значит, что с тобой нельзя пить из одной кружки, и, с другой стороны, если у тебя ВИЧ, и есть лекарства, это не значит, что ты не должен предохраняться. Это какой-то тонкий баланс, и здесь нужно продумывать пиар-политику. И ее должны строить не рекламные агентства, а люди, которые понимают и живут с этим. И мне кажется, что я могу каким-то образом помочь.С

Я — Павел.

Лобков, единственный седовласый сотрудник Дождя. Меня еще называют ПалАльбертыч. Хоть я и против эйджизма, пусть называют — хорошо развивает дикцию. А еще я 20
лет отдал НТВ, и кажется нет ни одного жанра, в котором бы не работал — универсальный солдат.

О, нет, один есть — это спортивные репортажи. Не понимаю, что это за вид человеческой деятельности. Я многому научился на Дожде — не вздрагивать, когда меня вдруг фоткают айфоном, снимать на камеру-«малютку», комментировать новости в живом эфире без подготовки. Иногда я что-то пишу в фейсбуке, но до сих пор не считаю это личным средством массовой информации. Там

скорее можно увидеть фотки всяких экзотических растений, которые мне попадаются. Они в любом случае привлекательнее человеческих лиц, уж простите.

Я родился в финских болотах, в Сестрорецке, в 1967 году. Мы жили в деревянном многоквартирном доме полубарачного типа, родители и бабушка строго наказывали мне не подавать признаков восторга в гостях при обнаружении там крана с водой, ванны или телефона. Это очень помогло мне через 30 лет. В разгар эпохи потреблятства. Зато у «городских» не было круглой печки-голландки и дровяного сарая, в котором пахло мышами и очень удобно было читать замшелые журналы вроде «Техника-молодежи», забившись в угол.

Мое первое телевизионное впечатление — трансляция похорон погибшего космонавта Добровольского. Мой первый телевизионный опыт — в 1980 году постоял «на рогах» новой японской камеры на Гребном канале, купленной для трансляции олимпийских игр. Экзамены в университет в 1983 году были страшно нервными, потому что в противном случае грозил Афганистан. С тех пор я нервничаю перед всяким ответственным мероприятием и ничего с собой поделать не могу. После биофака написал диссертацию, но снаружи были митинги, менялась страна, «Пятое колесо», «Телекурьер» на славном том еще питерском ТВ, потом молодое и наглое НТВ Гусинского-Добродеева-Парфенова.

В 2001 политика стала омерзительной со всех сторон, и потянуло к земле — к программе «Растительная Жизнь». Название и концепцию придумал в трамвае, с тех пор на всех каналах появились бессчетные копии, а я бросил увлекаться травой и в 2006 первый раз ушел из НТВ на «обновленный пятый», а через два года, когда там все накрылось тазом, вернулся на НТВ делать научно-популярные фильмы, но это было совсем другое НТВ. Оттуда я был изгнан после выборов 2011-го, потом за мной последовало дружным клином мое начальство. Когда мы там работали, нашим слоганом для Дождя было насмешливое — «А мы моросим». Теперь мой личный слоган — «Хотите сделать из нас мокрое место? Не выйдет!»

С государством отношения сложные. На салюте 23 февраля 1970 года я сидел на плечах у папы, и когда грохнули орудия, я описался. Мне было очень мокро, холодно и неудобно перед папой. С тех пор большого государственного стиля я как-то сторонюсь. А "Растительную жизнь" я приватизировал - веду ее только на даче и никогда там не фотографируюсь. На даче есть печка-голландка, правда квадратная - круглые делать разучились.

Знаменитый российский журналист, один из основных ведущих и обозревателей телеканала "Дождь" Павел Лобков снялся в костюме пениса рядом с инсталляцией, символизирующей пасхальное яйцо, которую установил городской комитет по благоустройству.

ПО ТЕМЕ

"Инсталляция от Петра Палыча Бирюкова и департамента по благоустройству. Полиция не оценила – Пашу задержали", - цитирует коллегу задержанного Сергея Ерженкова сайт ВВС .

Сайт телеканала "Дождь" опубликовал кадры, на которых запечатлено, как сотрудник полиции проверяет документы Лобкова. Провокатор объяснил, что его костюм был элементом сатирического сюжета. "Мы же снимали маленький скетч для нашего канала", – сообщил Павел.

Слова тележурналиста не подействовали на полицейских. Они сказали хулигану, что на улице гуляют дети. Лобкова посадили в автомобиль патрульных и увезли в ОВД "Китай-город". Поведение телезвезды признали нарушением общественного порядка и оштрафовали Павла на 500 рублей.

Пользователи Сети выходке Лобкова не удивились, напомнив, что одна медицинская клиника прошлой осенью уже выпускала на улицы в качестве "живой рекламы" промоутеров в костюме женских гениталий. Та рекламная кампания обошлась без задержаний.

Напомним, Лобков ранее вел передачу "Растительная жизнь" и занимался популяризацией ботаники. Он также известен просветительской работой по вопросам СПИДа. 1 декабря 2015 года в эфире телеканала "Дождь" Павел объявил, что с 2003 года является ВИЧ-положительным.

"После долгих уговоров я попросил взять у меня анализы на ВИЧ и сифилис. Ранка там долго не заживала. Мне сказали: "Зайдите к инфекционисту". Ну, я зашел к инфекционисту. У него лежала пухлая папка, перечеркнутая красным фломастером, где было написано "ВИЧ плюс", – рассказал ведущий.

К слову, это не единственное несчастье журналиста. В сентябре 2016 года в центре Москвы на Лобкова напали неизвестные. Злоумышленники избили журналиста, а затем отобрали ключи, кошелек и мобильный телефон. Позже один из подозреваемых был задержан. Им оказался 21-летний уроженец Беларуссии. Молодой человек пояснил, что не был знаком с Лобковым и напал на него исключительно из-за нехватки денег.

Когда-то отличный ведущий программы про растительный мир, сейчас стал обычным оппозиционным тележурналистом. В 2015 году Павел Лобков в эфире телеканала "Дождь" признался, что давно является ВИЧ-инфицированным. В последние годы его имя в прессе по больше части упоминается в связи с несколько странными поводами. То его ограбят и побьют, то задерживает полиция за нахождение в общественном месте в несколько неприличном маскарадном костюме.

Ранние годы

Родился Павел Лобков 21 сентября 1967 года в Сестрорецке, небольшом курортном городе Ленинградской области. После окончания средней школы поступил на биологический факультет Ленинградского государственного университета, где специализировался по ботанике. После окончания в1988 году поступил в аспирантуру. Некоторое время работал в ботаническом саду, стажировался в Голландии. Но диссертацию так и не защитил, потому что увлекся журналистикой.

Творческая биография Павла Лобкова началась с работы корреспондентом информационной службы корпорации "Петербург". Делал различные сюжеты для городского телевидения, в том числе появлялся в популярной передаче "Пятое колесо", одной из самых рейтинговых в то время. С 1993 года руководил местным филиалом независимого канала НТВ, одновременно продолжая снимать передачи.

Телевизионная карьера

В 1995 году Павел Лобков перебирается в Москву, где снимает информационные сюжеты для самых популярных новостных программ, включая "Итоги", "Сегодня" и "Намедни". В то же время вместе с двумя популярными тележурналистами Дмитрием Киселевым и Леонидом Парфеновым стал создателем и соведущим политического ток-шоу "Герой дня". За работу над этой программой награжден премией "ТЭФИ-1998" в номинации "Лучший репортер".

После смены собственника на канале НТВ, как и многие другие сотрудники, в знак протеста добровольно уходит с телеканала. Однако уже через месяц возвращается на ставший родным канал. С 2000 по 2006 год работал автором и ведущим передачи "Растительный мир", в которой профессионально, с большой любовью рассказывал о флоре различных уголков нашей планеты. Наверное это самый удачный проект Павла Лобкова, благодаря которому его хорошо узнали и полюбили телезрители страны.

Оппозиционный журналист

Два года (2006-2008) работал ведущим передачи "Прогресс с Павлом Лобковым" на питерском пятом канале. С 2008 года вновь вернулся на НТВ, где снимал сюжеты для самых рейтинговых программ, включая "Центральное телевидение" и "НТВшники". Снял цикл научных документальных фильмов в жанре детектива, в том числе "Диктатура мозга", "Гены против нас" и "Империя чувств".

С НТВ был уволен до истечения контракта, по одной из версий, за снятие сюжета о фальсификации на выборах в парламент в 2011 году, который так и не вышел в эфир. С февраля 2012 года трудится на телеканале "Дождь", где ведет различные передачи.

Скандальная инсталляция

В апреле 2017 года журналиста задержали и доставили в полицейский участок за нарушение общественного порядка. Павел снимался в костюме пениса возле инсталляции, установленной в рамках проходящего в столице фестиваля "Пасхальный дар". В его рамках проходят культурные и благотворительные мероприятия. Телеведущий снимался в костюме, который, по его мнению, подчеркивал композиционное сходство с уличной инсталляцией в форме пасхального яйца.

На телевизионном канале "Дождь" заявили, что Павел Альбертович был одет в столь экстравагантный костюм, потому что снимался для передачи "Бремя новостей". Перед тем как его забрала полиция, он снялся рядом с объектом. Потом фото Павла Лобкова в костюме пениса разместили в социальных сетях. Журналиста привезли в ОВД "Китай-город", где он написал объяснение. Немного позже, после оплаты штрафа в 500 рублей, выпустили. Оператора, снимавшего сюжет с Лобковым, полиция задерживать не стала.

Сенсационное признание

Известный телеведущий в 2015 году впервые признался, что 12 лет назад узнал о заражении ВИЧ. Павел Лобков решил сделать это в эфире телеканала "Дождь" в программе, подготовленной ко Всемирному дню борьбы со СПИДом, который отмечается во всем мире 1 декабря.

На телевизионную передачу Павел пригласил своего врача, у которого лечился, когда только узнал о страшном диагнозе. Гостем был академик Валентин Иванович Покровский, который призвал признать катастрофой положение дел с заболевшими так называемой "чумой XX века". В стране всего около миллиона инфицированных ВИЧ, из которых, возможно, каждый пятый уже умер. Официальные российские ведомства считают, что в стране таких людей примерно 1 %, но почти треть из них не знают о своей болезни.

Жизнь с ВИЧ

Павел Лобков в программе сообщил, что первый доктор-инфекционист, поставивший диагноз, сообщил ему об этом сухо. Очень отстраненно и не поддержал своего пациента. И даже лишил его доступа к программе добровольного медицинского страхования. После этого ему пришлось искать частного врача. Тогда он работал на канале НТВ, который обслуживался в поликлинике управления делами администрации президента.

Академик Покровский, ставший лечащим врачом Павла Альбертовича, смог выработать стратегию лечения, замедляющего развитие вируса иммунодефицита. Доктор морально поддерживает пациента и внимательно следит за его состоянием. Сейчас телеведущий принимает специальные лекарственные препараты и чувствует себя вполне нормально. Сам Лобков считает, что корнем проблемы является негативное отношение большой части населения к таким больным. Широкая общественность и даже врачи с предубеждением относятся к ВИЧ-инфицированным.

Позже в интервью радиостанции "Говорит Москва" Павел Лобков сказал, что признался в болезни, чтобы помочь избавить людей от страха перед больными ВИЧ. После этой передачи в прессе стала широко обсуждаться личная жизнь Павла Лобкова с ВИЧ. Фото известного телеведущего после сенсационного признания появилось практически во всех ведущих изданиях мира.

Личная информация

Телеведущий никогда не был женат и не имеет детей. А личная жизнь Павла Лобкова все равно периодически становится предметом общественного обсуждения. После его признания в наличии ВИЧ-инфицирования, некоторые средства массовой информации стали писать и о том, что он гей. О чем он якобы рассказал в этой же телевизионной передаче. Другие СМИ пишут, что он никогда не скрывал своей нетрадиционной ориентации и в то же время не афишировал.

Зимой 2013 года телеведущий записал видеоролик для проекта "Будь сильнее", где обратился в защиту сексуальных меньшинств, выступил против их притеснения и проявлений гомофобии.

Как у профессионального ботаника, у Павла Лобкова соответствующее хобби - садоводство и цветоводство. Большую часть свободного времени он проводит на подмосковной даче, где заботливо ухаживает за любимыми растениями. Долгое время коллекционировал необычные предметы с "историей". Какое-то время это были старинные телефоны, правда, потом остыл и большинство экспонатов коллекции раздарил своим друзьям и знакомым. Себе оставил только несколько самых любимых и памятных аппаратов.